Сергей Лукьяненко - Глубина [сборник]
Приземистый крепыш в белых одеждах мне не знаком. Но…
— Блевать, — говорит крепыш за моей спиной. — Дешевка. Бульварщина. Полное вырождение во всем.
На меня накатывает такое отвращение, как давным-давно, в детстве, когда, купаясь в реке, я вынырнул — и увидел прямо перед глазами, на берегу, здоровенную жабу.
Крепыш за моей спиной поправляет натянутую на глаза кепочку. Продолжает!
— Раньше твои ролевки были необычны. Содержали здравый элемент. Сейчас — сплошное хрючество и жрачество.
— Ну слушай, ты перебарщиваешь… — отвечает Кепочке тот, кто сидит с ним рядом. — Надо же молодежи развлекаться…
— Я всегда говорю то, что думаю. Говорю истину, — безапелляционно заявляет Кепочка. И я вдруг понимаю — это не фигура речи. Не оговорка. Он ведь и впрямь так считает. Не разделяет себя и истину.
Ой-ей-ей…
— И за это тебя не любят, — возражает Кепочке собеседник.
— Ха! Любовь — это уже ложь. Когда фиксируешь все происходящее в динамике, то это становится очевидным.
Лавочник по ту сторону прилавка видит, что я замер над витриной, и оживляется. Подходит, тычет пальцем в стекло, за которым лежит меч.
— Очень, очень хорошее оружие! Но вы можете купить его, только если уже заработали сто очков мастерства!
Кепочка за моей спиной талдычит.
— Игра опустилась до потребностей быдла. Потеряла свою развивающую роль. Пункты силы, менестрели, фокусники… Хрючество! Подумай об этом.
— Хотите подержать меч? — любезно предлагает мне торговец.
Я кидаю взгляд на Кепочку. Его собеседник, видимо, кто-то из известных ролевиков, спрашивает.
— Так что ты предлагаешь?
— Ситуация уже полностью ясна, — вещает Кепочка. — Я предпочту посмотреть, найдешь ли ты адекватное решение…
— Нет, спасибо, — говорю я продавцу. — Мне очень далеко до ста очков.
Выхожу из лавки. На свежий воздух, к поджидающей Вике. Она, кажется, так и не заметила своего бывшего клиента.
— Чего ты там искал? — спрашивает Вика.
— Жизнь.
— И нашел?
Пожимаю плечами.
— Кажется, нет.
Когда мы идем к городским воротам — мимо менестреля-куплетиста, мимо фокусника и фехтующих новобранцев, я вдруг понимаю странную вещь.
В том, что говорит Кепочка — девчонкам ли в борделе, эльфам ли в Лориене, — очень много правдивого. Истина — маскировочная одежда цинизма.
Это, наверное, тоже цель. Считать себя истиной. Идти сквозь глубину гордым глашатаем правды, брезгливо отряхивая с белых обшлагов грязь людских пороков. Страдать за истину и обличать ложь.
И все — по одной-единственной причине.
Из-за неумения любить людей.
Я вижу этот мир, и мне смешно наблюдать за мальчишками, точащими нарисованные мечи, изучающими гномий язык и торгующими пустотой. Но это еще не совсем то… Надо сделать лишь один шаг… маленький, совсем маленький шаг — чуть дальше. Не любить.
Таинственного Неудачника, глупого маленького хоббита, виртуальную проститутку Вику, торговца в лавке, менестреля с гитарой, оборотня Ромку, Человека Без Лица…
Никого.
Ведь это так просто — они все полны недостатков. На каждого из них можно злиться, каждого — презирать. Нет, не то… Не злиться, а просто — не любить.
И я словно приоткрываю какую-то узкую и тяжелую дверь и заглядываю в иной мир. Стерильно белый, выстуженный до абсолютного нуля. Мертвый и чистый, словно машинный процессор.
— Вика, — шепчу я. — Вика…
Зачем мы идем спасать Неудачника? К чему весь этот долгий и утомительный процесс?
— Вика…
Она заглядывает мне в глаза — и я вижу ее сквозь обличье эльфа, под золотыми кудряшками и бледным аристократическим лицом.
Обычную, настоящую.
Мою Вику.
Которой не надо ничего объяснять.
— Скажи «люблю», — говорит она.
Я мотаю головой. Не могу, я ведь еще там, в холодной белизне насмешливой истины. Правда и любовь — они несовместимы.
— Скажи «люблю», — повторяет Вика. Ты умеешь.
И я делаю выбор.
— Люблю, — шепчу я еле слышно.
— Друзей и врагов…
— Друзей и врагов… — повторяю я.
— А я люблю тебя, — говорит Вика.
Славный город — Лориен.
Никто не смеется над человеком и эльфом, что обнимаются у городских ворот.
110
Хорошо идти по зимней дороге, если перед тобой протопало целое войско.
Снег утоптан, с пути не сбиться.
И всюду мелкие отметины шумной, бестолковой, суетливой жизни.
Сосна, истыканная стрелами. То ли почудился эльфам лазутчик, то ли спор возник, чей взгляд острее, а рука тверже… Скорее второе.
Следы, отошедшие чуть в сторону. Две горки табачного пепла. Так и представляются два старика предводителя, отошедшие выкурить по трубочке, пока мимо марширует войско. Один, наверное, был магом, с посохом в руках. Другой — воитель с мечом. Вот и следы — круглый от посоха и узкий от ножен.
А здесь был короткий привал. Слева от дороги снег утоптан, справа — едва примят. Ну да, эльфы, они ведь так легко ходят, что не проваливаются. Значит, здесь две части армии получали инструктаж у своих предводителей…
В реальности путь в пять миль был бы долог. К счастью, ролевики не миллионеры, чтобы добираться до своих врагов месяцами. Дорога стелется под ноги с чудесной быстротой.
Наверное, ролевики договорились считать это действием заклинания…
Мы поднимаемся к скалам, начинаем петлять по тропинке. Несколько раз мне кажется, что я узнаю место, где недавно пугал хоббита, но каждый раз оказывается, что ошибся. Дорогу рисовали халтурно, собрали из повторяющихся элементов.
Наконец Вика замечает следы, уходящие с дороги в ельник. Плохо мы спрятали Неудачника, любой отставший от армии вояка заметит. Не сговариваясь, убыстряем шаги — вдруг его уже нет здесь?
Но Неудачник на месте, и даже не один.
Он сидит, привалившись к стволу дерева, и что-то говорит хоббиту, отпивая из фляжки. Хоббит, усевшийся перед ним на корточках, смеется взахлеб. При виде нас он вскакивает и выхватывает свой; маленький кинжал.
Надо же. Этот малыш умеет быть храбрым. По крайней мере, когда за его спиной беспомощный человек.
— Мы друзья! — говорит Вика, поднимая руки. — Мы пришли с миром!
— Я — лекарь Элениум, — поддерживаю ее. Интересно, узнает ли нас Неудачник?
— Привет, Леня, — говорит он, улыбаясь.
— Я — Хардинг! — пряча кинжал, сообщает хоббит. — Вы не видели здесь Конана? Такой высокий, с огненным мечом!
— Этот Конан ограбил малыша, — очень серьезно говорит Неудачник. Только глаза улыбаются.
— Не, он не такой уж плохой! — неожиданно вступается за обидчика хоббит. — Он потом оставил Альену все мои припасы! Понял, что ему нужнее!
— Кому? — одновременно спрашиваем мы с Викой.
— Альену, — ничего не подозревая, повторяет хоббит. — Вот, ему. Он ногу сломал.
Очень интересно.
Я подхожу к Неудачнику, разматываю лубок на ноге. Вытряхиваю на снег содержимое своей лекарской сумки. О том, как надо врачевать в этом придуманном мире, у меня нет ни малейшего понятия.
— Значит, тебя зовут Альен? — спрашиваю я. Неудачник молчит.
Открываю одну из вывалившихся баночек. Внутри — вонючая зеленая мазь. Закатываю Неудачнику штанину, обильно мажу ногу. Подумав, еще облепляю ее сухими листьями и заявляю:
— Через пять минут перелом срастется.
Ситуация предельно проста. Я в этом мире обладаю способностью исцелять раны. Неудачник здесь появился с поврежденной конечностью. Теперь, после того как я открыл сумку и потратил часть ее содержимого на ногу Неудачника, компьютер, поддерживающий Лориен и его окрестности, должен восстановить функции нарисованного тела.
— А если не подействует? — с любопытством спрашивает Хардинг.
— Тогда мы донесем… хм… твоего друга до города.
— Спасибо, — от души говорит хоббит. — У меня силы всего три пункта, я бы его не дотащил.
Он секунду мнется, потом спрашивает:
— Вы сами справитесь?
— Конечно.
— Я тогда побегу? Обратно, в город. А то я так долго здесь был, мне попадет.
Точно, ребенок.
— Беги, — чувствуя угрызения совести, говорю я. Хардинг рысцой выбегает на тропинку, потом кричит:
— Только вы Конана опасайтесь, а то мало ли что!
Вика шепчет мне на ухо:
— Конан, победитель хоббитов!
— Кончай, — прошу я. — И так стыдно.
Мы молча ждем пять минут, не сговариваясь отложив разговор с Неудачником. Вначале стоит дождаться результатов лечения.
— Ну, вставай, — командует Вика.
Неудачник неуверенно опирается на ногу, приподнимается. Делает шаг, другой.
— Болит? — с любопытством настоящего врача спрашиваю я.
